GrowthHacks и роль контента в маркетинге
Андрей Кузеев
— Друзья, всем привет! В эфире очередной выпуск «Native360», передачи, посвященной нативной рекламе. В гостях, вернее ведущие: я, Андрей Кузеев, сооснователь SlickJump, Вероника Филоненко, моя коллега, и Даниль Хасаншин, который на текущий момент, сегодня, digital директор «MAXIM», «ELLE», «Вокруг света» и вообще, в целом, в Hearst Shkulev, но скоро присоединится, как все уже знают, к издательскому дому «Комитет» и будет заниматься там разными интересными штуками, в том числе и нативными, что, в общем-то, не может не радовать нас, которые тут пропагандируют этот прекрасный здоровый образ рекламной жизни. В общем, Даниль, привет!
Даниль Хасаншин
— В общем, работая в Hearst Shkulev Media и слыша, что вокруг происходит с нативной рекламой — для нас, в целом, это удивление вызывает. Потому что мы с этим работаем много-много лет, и это никогда не называлось нативной рекламой. Это называлось «адверториал», и мы всегда это продавали, мы всегда это предлагали, мы всегда поддерживали рекламодателей именно материалами и статьями. И это жило у нас на сайте в разделах, в определенных рубриках соответствующих. Если приходит рекламодатель из спортивной тематики, то мы пишем материал и засовываем – извиняюсь — в раздел «Спорт». И все это жило и функционировало. Но для меня стало понятным образование вообще рынка native-рекламы в связи с кризисом, на самом деле. Когда начали искать смешения, смешения условно…
Вероника Филоненко
— Короче, получились дети-метисы.
Андрей Кузеев
— Фьюжн это называется рекламный.
Даниль Хасаншин
— Медийная реклама и спецпроекты — вот это всё вместе. Мы взяли оттуда немножко, оттуда немножко — чтобы это было не так дорого, как специальные проекты, которые в несколько раз превышают по стоимости нативные материалы, но не так дешево, конечно, как медийка за 1000-2000 показов.
Андрей Кузеев
— Это новый микс, который подороже, чем адверториал, но подешевле, чем спецпроекты?
Даниль Хасаншин
— Да, и подороже чуть-чуть, чем медийка, потому что медийка – 1000 показов, допустим, 1000 рублей.
Вероника Филоненко
— Ну и поэффективней чуточку.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно точно. То есть это такой микс. И поэтому с этим не то чтобы приходится жить — можно радоваться и разбираться теперь в этом. Но месяц назад я этого сказать еще не мог.
Андрей Кузеев
— Слушай, а по поводу кризиса. Вот, знаешь, у меня такое ощущение, что вопрос не в экономическом кризисе.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. В головах.
Андрей Кузеев
— Вопрос-то в другом. Мне кажется, сейчас некоторым образом меняется кризис на рынке. Вот все говорят: «Медийная реклама перестает работать, становится слишком дорогой, неэффективной». «Программатики рушат CRM». Потом, что еще страшное есть? «Блокировщики всё блокируют».
Даниль Хасаншин
— Да. Это вот самое страшное для меня. Самое страшное, потому что все об этом говорят, а я этого не вижу изнутри. Оно есть абсолютно точно, 10-20%, но смотрите, давайте будем с обратного порядка. Есть блокировщики. Эти люди, которые приходят с блокираторами рекламы, они приносят нам лучшие показатели. Они глубже просматривают сайт, абсолютно точно они проводят больше времени. Мы, по сути, для них пишем контент, они к нам приходят и возвращаются. Они наши читатели. Они такие же читатели, как были раньше. Допустим, у нас всегда была реклама, которая не допродана. Мы могли считать всех этих людей с блокираторами рекламы, абсолютно точно.
Андрей Кузеев
— Пока у тебя заполняемость рекламы, условно говоря, ниже 80%, тебе, в общем-то, наплевать?
Даниль Хасаншин
— Да. Да даже если у тебя 80%, и 20% у тебя с блокираторами, ты просто должен, как и раньше, как и всегда, думать: «Как же мне увеличить этот инвентарь, как же мне увеличить аудиторию?»
Андрей Кузеев
— Это, кстати — блокировщиков коснулись, это тоже такая тема. Вот смотри, есть, например, RTB, которые к нам приходили два или три раза, они говорят: «Чуваки, мы проблемы не видим». Я понимаю, почему они не видят – потому что они вообще этот инвентарь закупают откуда угодно, им вообще наплевать на блокировщики. Но вот, чисто гипотетически, ты сейчас говоришь такую интересную штуку: «Ребята, давайте искать точки роста трафика, и, собственно говоря, нам хватит». А не получится так, что темпы роста трафика нового будут уступать темпам…
Даниль Хасаншин
— Конечно, будут. Это то же самое, что есть медиа, которые не растут в принципе. Они тоже в один прекрасный момент схлопнутся.
Андрей Кузеев
— То есть раз! — и половину. Как все говорят, на «Хабре» 40% блокируют рекламу.
Даниль Хасаншин
— Это у них, на «Хабре», потому что у них техно-аудитория. У нас в мужском издании – это 20%, а в женском издании – это 10%, блокираторы. У нас просто день ото дня изменения в аудитории +10-20%. От того, что у нас завтра появится на 10% аудитории больше…
Андрей Кузеев
— Ну, давай так. В среднесрочной перспективе рисков никаких для радиомедийного рынка…
Даниль Хасаншин
— Абсолютно не вижу. Нет, я вижу, знаете, какие риски? Если в это вмешается «Apple» более серьезно и «Google». Они, с одной стороны, пытаются дружить с паблишерами, брать контент в «AppleNews», или «Google» создает протокол AMP.
Вероника Филоненко
— Так «Apple» уже вмешались.
Даниль Хасаншин
— Они аккуратно пока.
Андрей Кузеев
— Они пока еще рубильник на всю мощь не…
Даниль Хасаншин
— Да, когда они включат на всю мощь, тогда мы все ощутим, я имею в виду паблишеры.
Андрей Кузеев
— Всплакнем.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Либо побежим к ним и скажем: «Вот берите наш весь контент, засовываем вам в «AppleNews».
Андрей Кузеев
— «И будем признательны вам за 10 долларов».
Даниль Хасаншин
— А самое смешное, что их сейчас пока нет в России. И мы не можем им засунуть в «AppleNews» наш контент. Вот это проблема будет, когда они нам выключат рубильник, а «Apple News» еще в Россию не пришел. Вот проблема будет. Я вижу проблему со стороны крупных игроков, так скажем, провайдеров аудитории.
Андрей Кузеев
— То есть те, кто держит у себя платформы. Да и «Facebook» тот же самый, на самом деле. Делали исследование, что действительно трафик уменьшается, если медиа пишут…
Даниль Хасаншин
— Абсолютно точно! Сами борются с блокираторами, а другим запрещают.
Андрей Кузеев
— Окей. Про нативную рекламу, продолжая. Ты говорил: «Да, ребята, это новое название для того же самого адверториала».
Даниль Хасаншин
— Да, на самом деле, в целом. Потому что столько внимания обращается теперь на нативную рекламу, теперь нативная реклама становится лучше, приятнее. Там красивые элементы медийной рекламы есть и красивые элементы специальных проектов. И то, и другое было лучшее и там, и там. И теперь всё это схлопывается в красивый материал, который мы даже для аудитории не верстаем, потому что у нас нет таких кастов.
Андрей Кузеев
— Понятно: за деньги бренда можно написать материал существенно интереснее.
Даниль Хасаншин
— Конечно. Мы можем написать с таким кастом, привлечь четырех человек. А когда мы пишем какой-то материал со стороны редакции, мы не можем себе этого позволить, потому что он не окупится.
Андрей Кузеев
— Кстати, интересная мысль — то, что действительно в этом плане нативная реклама интересна и паблишерам.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Потому что мы развиваем специализации, мы привлекаем креативных людей, мы привлекаем людей с рынка, которые именно в чисто редакционном формате нам не подходили бы, например.
Андрей Кузеев
— Слушай, такой вопрос. Ты видишь разницу между нативным спецом на какой-нибудь площадке и там же конкурсом с соком «собери наклейку и отправь»?
Даниль Хасаншин
— А вот это я и хотел сказать. Конкурсы «собери наклейку и отправь» у нас были всегда. Много лет назад, и даже год назад они точно были, похожие. Без наклеек, может быть, но похожие. Краткий ответ: нет, не вижу разницы, это одно и то же. Но сейчас это нужно называть нативной рекламой.
Андрей Кузеев
— Даже конкурс с наклейками?
Даниль Хасаншин
— Даже конкурс с наклейкой нужно называть нативной рекламой, адверториал.
Андрей Кузеев
— Почему?
Вероника Филоненко
— А кому нужно, для кого?
Даниль Хасаншин
— Для рекламодателей. Потому что если мы скажем, что это конкурс – это конкурс. А если мы скажем, что это нативная интеграция…
Андрей Кузеев
— Это можно дороже продать.
Даниль Хасаншин
— Не то чтобы дороже. По стоимости, которую образовали не мы, эту цену на рынке придумали не мы.
Андрей Кузеев
— Слушай, вот опять же… Я сейчас с тобой чуть поспорю.
Даниль Хасаншин
— Я с радостью.
Андрей Кузеев
— Смотри, у меня такое было и есть представление о нативной рекламе, что ключевой ценностью, помимо вот этой истории эволюции и адверториал-не адверториал, ценностью нативной рекламы всегда является информативность и полезность самого контента. Спецпроект без контента, типа вот наклейки – это не нативная реклама, потому что там бренд не доносит своё сообщение через информационный, развлекательный или образовывающий контент.
Вероника Филоненко
— Не всегда.
Даниль Хасаншин
— Не соглашусь тоже. И нас двое теперь!
Андрей Кузеев
— Я просто приведу пример. Вот у нас были ребята, брокер, который на «Медузе» делал спец. Там, в моем понимании, была такая классическая нативная реклама, когда был материал «Медузы» про то, как вообще инвестировать, что такое биржа, бла-бла-бла.
Даниль Хасаншин
— Бренд упоминается?
Вероника Филоненко
— Классический спецпроект, скорее.
Андрей Кузеев
— Вот и всё!
Андрей Кузеев
— Вот. Но при этом, когда я понимаю, что я где-то делаю спецстраницу «приди, оставь свой отзыв или рецепт»…
Даниль Хасаншин
— Да, да. Я понял. Я понял вопрос, я понял противоречие. Когда формулируется задача так: «Нам нужен просто конкурс и всё, делайте», — а делает это рекламный отдел или, например, человек не из редакции, тогда это плохой native.
Андрей Кузеев
— Плохой native? Безредакционный?
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Но когда подключается редакция и пишет своим языком согласно всем остальным своим правилам редакционным, как правильно преподнести конкурс про наклейки и про соки — тогда это современный и довольно качественный нативный проект.
Вероника Филоненко
— За наклейку, просто за наклейку.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно.
Андрей Кузеев
— Если есть вовлечение редакции…
Даниль Хасаншин
— Тех, кто создаёт нативный контент.
Андрей Кузеев
— …которая отдает правильный месседж, который логичен этой площадке, то это, скажем так, начинается слой нативности правильной. А если приходят просто: «Ребят, мы хотим домен третьего уровня и какой-то конкурс, и баннер подгоните» — это типа спец, в котором native и нет, по сути.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Я могу привести другой пример. Если мы возьмем и из нативной публикации уберём названия брендов, то этот материал должен получиться редакционный. Я приведу примеры.
Андрей Кузеев
— Так, ты хочешь сказать, если в нативном материале убирается бренд, и он по-прежнему информативен, интересен и так далее…
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Если его можно спутать, если абсолютно точно его спутает 90-99% аудитории и примет за редакционный, то это нативный формат.
Андрей Кузеев
— Вот! Тогда наклейки – не та тема.
Даниль Хасаншин
— Почему? Я раздаю наклейки. Мы очень часто привлекаем каких-то партнеров для того, чтобы они раздавали вместе с нами наклейки. И это абсолютно честно.
Андрей Кузеев
— Ты имеешь в виду, как партнерская программа самого сайта может идти это?
Даниль Хасаншин
— Конечно. Мы же развлекаем аудиторию. Мы же дарим им всякие…
Андрей Кузеев
— Ах ты чёрт, сколько много граней.
Даниль Хасаншин
— Сейчас есть всякие виртуальные валюты, когда дарят за что-то.
Вероника Филоненко
— «Одноклассники», например.
Даниль Хасаншин
— Да, тут примеров масса. Смотрите, я просто формулировал для себя идеальную нативную рекламу. Идеальная нативная реклама — это когда к тебе приходит рекламодатель, который может описать свой род деятельности без упоминания своего бренда, и при этом либо он лидер, либо у него нет конкурентов в этом сегменте. Ну, я не знаю, бетонные плиты. И тебе редактор какой-нибудь рассказывает про бетонные плиты или просто про случай с бетонной плитой. А потом пользователь видит такой: «бетонные плиты», «бетонные плиты». Переходит в поиск, находит бетонные плиты — и находит именно этого рекламодателя. Я даже думал дальше, извините, сейчас просто всё выскажу, раз уж про нативную рекламу, я много думал на эту тему. Вот опять же с бетонной плитой. И даже компания может быть по бетонной плите не лидер. Бетонная плита – плохой пример, потому что это уже сформировавшийся большой, крупный рынок. А если мы занимаемся, например, биванами – надувные диваны. Опять же, Коле Белоусову привет.
Вероника Филоненко
— Привет-привет!
Даниль Хасаншин
— Вот, надувные диваны. Мы пишем статью про надувные диваны, и никто про них ничего не знает. И все пойдут искать надувные диваны. И вот Коля Белоусов и «Madrobots» должны сделать всё, чтобы быть вокруг этого поискового запроса. Это может быть контекстная реклама, опять же — вот стык нативной и контекстной рекламы. Они добавили бюджет в контекстную рекламу, и они теперь первые по этому запросу, ну или рядом. И таким образом они создают воронку. Вот это вот для меня идеальная нативная реклама с использованием современных рекламных форматов.
Андрей Кузеев
— Так, а теперь давай, знаешь, как переложим – мы тут рассказываем уже который раз… Когда мы воронку придумали нашу замечательную?
Вероника Филоненко
— Ну, придумали месяца три назад, но уже статьи по этому поводу в большом количестве.
Андрей Кузеев
— Да. Вот то, что ты сейчас говоришь, это у нас…
Даниль Хасаншин
— Я не читал, честно.
Андрей Кузеев
— Ссылку пришлем. Смотри, мы придумали воронку.
Вероника Филоненко
— «Мы придумали». Ну, мы не то чтобы придумали.
Андрей Кузеев
— Ну, мы просто взяли и придумали воронку. Каждый может придумать воронку, в конце концов. Разделили её на три части. С точки зрения заинтересованности аудитории и инструментов, которые используются. В самом низу воронки то, что мы называем… как ты говоришь, «хочу купить биван». На самом деле, вот именно в этом сегменте воронки «Яндекс» делает все свои основные деньги на контексте. Потому что именно на сформированном целевом брендированном спросе «хочу купить кофеварку L3576» «Яндекс» делает деньги.
Даниль Хасаншин
— Можно я дополню еще? Все считают, что бренд стал условно успешным или появился на рынке, когда по его поисковому запросу появляются рекламодатели.
Андрей Кузеев
— Да, всё так. Дальше. Забавная история, что понятно, что с точки зрения общего объема аудитории в Рунете, этот сформированный спрос — он очень небольшой, но денег там большая часть. Дальше воронка вверх – то, что мы называем «околосформированным спросом». Это когда человек задается, например…
Вероника Филоненко
— «Хочу диван, но не знаю, какой».
Андрей Кузеев
— Даже нет. «На чем бы таком, интересно, посидеть на траве, чтобы джинсы не измазать». Вот что-то такое. И дальше самый верх – это люди, которые вообще ни в чем не заинтересованы. И их, как правило, бьют наши замечательные RTB-программатики, которые говорят: «Мы предположим, что этот человек две недели назад посещал парк аттракционов, и ему нужен диван на траве. Наверное». Получается, что в этой воронке из трех элементов, нижний элемент – там весь хардкор, там и контекст, и всё на свете. Верхний – там тоже весь хардкор, там все наши программатики RTB и т.д., которые работают, действительно, не со сформированным спросом. И есть центр – это вот то, что ты сейчас говоришь. Люди приходят, забивают, говорят: «Ребят, слушайте, а мне бы интересно было бы узнать про…» И нам кажется, что нативная реклама — это, прежде всего, про вот этот центральный сегмент.
Даниль Хасаншин
— Я думаю, похоже, потому что она вокруг какой-то темы.
Андрей Кузеев
— И задача нативной рекламы – плавно с помощью контента подвести пользователя к мысли о покупке. Он сформировывает его полусформированный спрос в готовый спрос к какому-то бренду. Формулирует и говорит, что биван – это круто.
Даниль Хасаншин
— Рекламодатель с помощью денег входит в этот контекст, доносит своё присутствие именно на этом рынке конкретного контента. Потому что все материалы имеют какие-то общие темы, правильно? Нативная реклама именно так и подается – она про что-то, человек потенциально в этом заинтересован.
Андрей Кузеев
— А теперь, я редко с кем-то говорю на эту тему, потому что компетенции не у всех хватает, но тебя…
Даниль Хасаншин
— Спасибо!
Андрей Кузеев
— Я хочу с тобой поговорить про SEO. Почему? Вот мы сейчас говорим, что вот, здесь мало кто работает в этом центре. На самом деле, наши SEOшники замечательные в Рунете уже больше 10 лет колбасят эту тему так называемого информационного длинного хвоста, когда у тебя не целевой спрос — «купить окна», «как утеплить лоджию».
Даниль Хасаншин
— А подвести разными темами.
Андрей Кузеев
— На самом деле получается так, что SEO – это теневой немного рынок, потому что его долгое время официальный рекламный рынок просто тупо не рассматривал как
существующий.
Даниль Хасаншин
— Я могу дополнить вот эту тему. Я прошу всех паблишеров и редакции не использовать слово «SEO», когда они общаются и коммуницируют вовне. Но внутри мы используем.
Андрей Кузеев
— Потому что это как «Гербалайф» испоганили в своё время.
Даниль Хасаншин
— Я до конца не знаю, что такое «Гербалайф», но да.
Андрей Кузеев
— Но ты знаешь, что «Гербалайф» — это какая-то хрень.
Вероника Филоненко
— Это плохо.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно.
Андрей Кузеев
— На самом деле, это просто продукт, который испортили плохим МЛМ-маркетингом. И получается так, что в этой средней зоне у нас уже больше десяти лет наши замечательные SEOшники, частные веб-мастера, очень долго и упорно писали адовую тучу контента. Я вот сейчас тоже коснусь темы проблематики для современных медиа. Вот смотри, какая история замечательная. Полусформированный спрос, десятки и сотни тысяч сайтов веб-мастеров, которые этот небольшой поисковый спрос из серии «как подобрать забор на дачу зеленого цвета» уже весь выели.
Даниль Хасаншин
— Да. Можно написать уже какие-то слова непонятные — и ты попадешь реально на какую-то страницу.
Андрей Кузеев
— Тебе не кажется, что вообще, в целом (это к такой более глобальной проблеме перешли — от натива к проблемам медиа) слишком много контента было сделано за последние 15 лет в Рунете? И вот ценность этого контента обесценивается. И, если уж говорить про нативную рекламу, то это возможность, может быть, для правильного медиа разгрести этот хлам из SEOшников этих несчастных, которых тысячи и сотни. И всё-таки начинать работать профессионально на этом полусформированном спросе, как вариант. Ну, это скорее мои размышления. Давай вот в целом про медиа.
Даниль Хасаншин
— Да, сейчас попытаюсь сфокусироваться. Я сразу скажу такую вводную: ни один издатель журнала, с которым я работал, не любил то, что мы делаем в digital’е.
Андрей Кузеев
— Почему?
Даниль Хасаншин
— Потому что там контент вот такого уровня, о котором ты говоришь. Потому что фильтры размылись, потому что мы не можем точечно писать один материал в неделю или несколько единиц материалов. Мы должны производить ежедневно десятки единиц контента. И поэтому грани стираются – мы не можем писать уникальные и очень интересные вещи.
Андрей Кузеев
— Да, 200 тем закончатся за неделю, условно говоря.
Даниль Хасаншин
— Как бы я ни говорил, что это не связано с SEO, а это наше внутренняя потребность — она всё равно связана с SEO, потому что рынок размывается, а мы являемся частью SEO.
Андрей Кузеев
— Слушай, а не является ли это просто бегом в колесе?
Даниль Хасаншин
— Является. Я сейчас расскажу еще другой уровень. Появились социальные сети, которые уже фильтруют чуть более точечно контент. Если взять материал, который собирает огромную аудиторию из SEO из поиска, то она абсолютно точно не соберется.
Андрей Кузеев
— Да. Котиков не спрашивают в интернете, зато лайкаются в соцсетях.
Даниль Хасаншин
— «Покажите мне десять прекрасных котов» — никто не пишет, они просто смотрят в соцсетях. А пишут сложные вопросы какие-то, которые действительно уже просто в голову никому не придут. И в соцсетях это не работает. Либо это высмеивают: «Смотрите, смотрите, какой материал!»
Андрей Кузеев
— «Вот это дебилы! Спросили, как мотоцикл цепью обмотать три раза!»
Даниль Хасаншин
— Да-да, и смеются над ним.
Андрей Кузеев
— А у людей проблема.
Даниль Хасаншин
— И они уже видео снимают с этой проблемой, потому что другой человек в тексте не понял, как это сложно. Второй снимает видео для него, по большому счету, и вот над ним весь остальной мир смеется.
Андрей Кузеев
— Ты знаешь, вот рынок, и даже не рынок, а медиа, по сути, разделились на две части. Одни – условные «Adme», а другие – условный «глянец». Одни колбасят строго по соцсетям, а это: котики, крылатые фразы с глубинным смыслом.
Даниль Хасаншин
— Мурашки это, «мурашки» они говорят.
Вероника Филоненко
— Как, мурашки?
Даниль Хасаншин
— Мурашки. На «Adme» — мурашки.
Андрей Кузеев
— «О, боже, да, какая фраза! Надо срочно репостить».
Даниль Хасаншин
— «До мурашек». На «Adme» каждый материал должен вызывать мурашки. Если не вызывает мурашки – это плохой материал.
Андрей Кузеев
— Значит, плохой материал, да. Мне кажется, надо такой «детектор мурашек» поставить. Кто первый скрипт напишет — победит. Дальше идет более-менее такой традиционный медиа, в котором ты работал. Это глянец, это новости, это такая информация. Это то, что было всегда, но мне кажется, что эта штука переживает кризис. Я, честно говоря, полагаю, что сегмент женских сайтов – это отдельная головная боль сейчас, потому что самая главная тема, над которой бились SEOшники последние десять лет – это женские сайты. Сейчас женских сайтов просто адовая тьма. Из них, правда, половина тизеркой страшной монетизируется.
Даниль Хасаншин
— Но крупных-то нет.
Вероника Филоненко
— Есть Галя.ру, пожалуйста.
Даниль Хасаншин
— Очень много, я не помню, сколько ему лет.
Вероника Филоненко
— Ну так там какая аудитория огромная!
Даниль Хасаншин
— Аудитория – да, зато дизайн из конца девяностых.
Андрей Кузеев
— Вот, и у меня такое ощущение, что женский интернет вообще лишился брендов. Просто потому, что сейчас все из поиска читают всё подряд.
Даниль Хасаншин
— Это вообще про любой интернет можно говорить, не только про женский. Смотри, если вкратце разделить эти типы проектов между собой, то «Adme» более расфокусирован. Он на всю аудиторию, на всю женскую аудиторию, так скажем. Каждый глянец в медиа имеет конкретный таргетинг: что он нацелен на аудиторию, там, 25-34, что они должны быть либо конкретно учащиеся, либо домохозяйки, либо какого-то определенного социального статуса. В случае, когда мы говорим про поисковые запросы и порталы, которые генерят кучу запросов…
Андрей Кузеев
— …то это всё подряд.
Даниль Хасаншин
— Да. Но они могут сфокусироваться. Они могут сказать: «А вот этот раздел у нас для таких, а этот – для таких». И вот так они все три и уживаются.
Вероника Филоненко
— А вот про контент интересно. Социальные сети постоянно говорят, что он должен быть очень коротким, ёмким и «мы к этому стремимся». И тут мы говорим про нативную рекламу, где работает long-read.
Даниль Хасаншин
— Но мы абсолютно также стараемся делать правильный анонс к большому и длинному материалу. Мы не кричим: «Сейчас будет сложный материал! Осторожно, надо посещать аккуратно!».
Андрей Кузеев
— Знаешь, так еще пишут «Много трафика!»
Даниль Хасаншин
— Да, «Не открывайте на телефоне».
Вероника Филоненко
— И в итоге?
Даниль Хасаншин
— И в итоге мы его абсолютно точно так же позиционируем, как контентный. Мы можем указать и должны, наверное, указывать, что это спонсорский материал, что он при поддержке определенного рекламодателя, но в заголовке мы не кричим.
Вероника Филоненко
— А есть понимание, какие материалы читают в большом количестве: лонг-риды или какие-то короткие?
Даниль Хасаншин
— Лонг-риды немного читают, но лонг-риды нужны для большего вовлечения. Как раз для показателей, опять же, которые условно работают: время и для всего этого. Они нужны для имиджа, они нужны для того, чтобы показать, что издание может…
Вероника Филоненко
— Так если их не читают?
Даниль Хасаншин
— Их читают. Но соотношение 1:10, например. Нужно удерживать баланс, нужно показывать, что мы это умеем. У человека есть хорошая одежда, костюм, но он не носит его каждый день.
Андрей Кузеев
— Это, кстати, та же история, что и в журнале в своё время. Там есть такая тема, что пишут дай бог 2% от всей аудитории, но зато они пишут так, что их читают.
Вероника Филоненко
— Нет, ну если 1:10, то получается, что большого количества контента производить не стоит, потому что читать его не будут.
Даниль Хасаншин
— Да, большого – нет. Но его нужно…
Вероника Филоненко
— Нужно — да, но большого количества…
Андрей Кузеев
— На самом деле, знаешь, где проблематика очень забавная лежит? Вот, давай так.
Вероника Филоненко
— Полсекунды. Даже так: когда я пишу статьи или мои ребята, и мы куда-нибудь отправляем: «Господи, он такой классный, но он очень длинный, его никто читать не будет. Никто его читать не будет!».
Даниль Хасаншин
— Нужно смириться и гордиться этим материалом.
Андрей Кузеев
— Можно просто тегами.
Вероника Филоненко
— Можно тегами. Я не буду называть издание, которое мне постоянно говорит: «Не-не, давайте мы его разрежем на три части и потом только повесим»
Даниль Хасаншин
— Это экономия, они пытаются экономить.
Андрей Кузеев
— Знаешь, какой вопрос хочу задать? Как думаешь, миллион человек в месяц у издания – это как?
Даниль Хасаншин
— Хорошо.
Андрей Кузеев
— Хорошо. А 15 миллионов?
Даниль Хасаншин
— Это очень хорошо. Больше не надо.
Андрей Кузеев
— Прекрасно. У меня такое ощущение по поводу лонг-ридов и того, читают их или нет… Вот условная газета лет десять назад имела 700 тысяч в месяц, миллион. Сейчас эта условная газета (или реальная) имеет 15 миллионов. Фишка в том, что на самом деле, человек в 15 раз более грамотным за это время не стал. На самом деле, эта новая аудитория, которая появилась – она просто чуть–чуть подразмазала этот корм в миллион человек. Они более случайны, приходят откуда-то, собираются. Получается так, что де-факто проблема медиа какая: к тебе приходит больше в 15 раз, но ты материал даешь для того миллиона, который у тебя основной.
Даниль Хасаншин
— Ядро.
Андрей Кузеев
— И поэтому все медиа сейчас потихонечку переходят к лайтовому формату, который удовлетворяет спрос вот этой случайной аудитории. Это просто сейчас правило игры такое.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно точно.
Андрей Кузеев
— На самом деле, на этой территории пытаются играть «Слон», «Дождь». Они пытаются сказать: «Ребят, мы пишем только для миллиона. И нам вот эти 15 миллионов ваших котов — нафиг не нужны. Дайте нам миллион, мы еще сделаем для них paywall и будем вот так делать». Поэтому здесь — писать надо.
Даниль Хасаншин
— Но от 15 миллионов они не отказываются: «Они вот тут будут, но пусть потребляют программатику, RTB и пусть этим занимаются другие люди, а мы сфокусируемся вот на этом миллионе».
Андрей Кузеев
— Да, как бы: «Мы не против 15 миллионов и, может быть, даже пару котов в месяц мы для них опубликуем». Это такие правила игры сейчас на рынке, прощай контент, но с другой стороны ты должен иметь… Тоже забавно: ты можешь прийти в рекламное агентство и сказать: «Ребят, у меня миллион обалденной аудитории». А они тебе скажут: «Чувак, сорри, а можно пятнашечку твою всю?» А ты им говоришь: «А вы же понимаете, что эти 14 оставшиеся – они вообще ни разу не соответствуют». А они: «Слушай, нам бюджет бы открутить, а ты вроде это, модный».
Даниль Хасаншин
— Так и делают. И даже не те люди, которые говорят «бюджет открутить», а даже те, которым бюджеты самим принадлежат. Они говорят: «Ну может быть мы всё-таки из этих 14 миллионов еще кого-то захватим? Они ж потенциально тоже могут… Вообще наш продукт все любят! Всё население России – потенциальные наши клиенты!»
Андрей Кузеев
— Да, плита – она же для всего населения у нас, теоретически.
Даниль Хасаншин
— «А потом, если не сейчас, то в следующем году».
Андрей Кузеев
— Мобайл. Прям мобайл, мобайл, все говорят: «Мобайл», всё – мобайл. У меня тоже, прежде чем я хочу тебя послушать, у меня, знаешь, такая… Вот уже не первый раз. Я в бытность свою… больше десяти лет назад работал аналитиком, и я помню «Gardner», такая известная консалтинговая компания айтишная, они придумали Hype Cycle. Это когда вот сначала все такие бац, бац, бац, бац, потом тут тррр, бджжж! И потом, когда люди осознали, облажались, и инвесторы потеряли деньги, дальше на платы эта штука выходит, уже более осознанная. Уже не первый раз. Для меня мобайл – это the same фигня.
Даниль Хасаншин
— Нельзя, я читал про это.
Андрей Кузеев
— Причем, и такие инвесторы: «Слушай, чувак, мы теперь кроме мобайла – вообще никаких инвестиций». Вот что такое с мобайлом, и что там с нативной рекламой вообще происходит?
Даниль Хасаншин
— Нативной рекламы там пока нет. В том объеме, чтобы она стала заметной и ощутимой. Для меня прошлый год (и не только для меня, наверное) на рынке был год mobile apps, то есть мобильных приложений. И мы сейчас не говорим об играх. Мы говорим про сервисы или контент. Наверное, контент в первую очередь. В общем, в прошлом году были эксперименты мобайл-медиа.
Андрей Кузеев
— Так, и?
Даниль Хасаншин
— Не пошло. Цифры, в общем — 10-20 тысяч у каких-то изданий пользователей.
Вероника Филоненко
— Я, кстати, с «Медузой» познакомилась через их мобильное приложение. Вот именно так познакомилась, были пуши, с тех пор я их очень люблю и постоянно читаю.
Андрей Кузеев
-Ты любишь пуши? Или «Медузу»?
Вероника Филоненко
— «Медузу» люблю очень, ты же знаешь.
Андрей Кузеев
— Кто же не любит пуши.
Даниль Хасаншин
— В этом году всё-таки мы вернулись к мобайл-вебу. И мне кажется, теперь это не просто какая-то истерика и шум. Теперь, мне кажется — всё, точно будет мобайл-веб. Теперь это закрепляется, пора с этим не то чтобы смириться, а уже пора двигаться в этом направлении и делать мобильную версию сайта более важной, чем десктоп.
Андрей Кузеев
— Можно уже официально сказать нашим медиа: «Ребята, прекращайте заморачиваться на приложения. Они в 90% случаев для вашего медиа будут копеечную аудиторию создавать». Медиапотребление на самом деле идет не через applications, оно идет через веб, и это надо принять, как данность.
Вероника Филоненко
— Ой, сейчас расскажу смешную историю. Мы тут работали с одним клиентом в недвижимости. И поскольку он платформа нативной рекламы, скажем так, мы должны были привести людей в мобильную версию сайта.
Андрей Кузеев
— Слава богу, хоть не в приложение.
Вероника Филоненко
— Нет. Там сайт, он делится на две части одинаковые, и там с одной стороны типа меню, а с другой стороны типа контент, а посередине еще что-то всплывает. И мы были просто в ужасе от того, какие они вообще показатели хотят получить от этого.
Андрей Кузеев
— А, сайт не адаптированный? И типа: «Хотим мобайл», потому что все твердят, что типа с мобайла аудитория живая.
Вероника Филоненко
— Абсолютно. Да.
Андрей Кузеев
— «А чё, у нас нормально. Ну чё, сделай, увеличь!»
Даниль Хасаншин
— «У меня на айфоне 6+ хорошо всё!»
Вероника Филоненко
— Да.
Андрей Кузеев
— Ну, в общем, да, это к вопросу о клиентах. Кстати, Тёма Пуликов жаловался на «РИФ+КИБ» — сайт, это метро который, вай-фай. Говорит: «Блин, даже у крупных брендов! Да некуда вести!»
— Некуда вести.
Даниль Хасаншин
— Да, абсолютно точно. Вот этот рынок — как раз я к тому и говорю, что должен сформироваться в этом году, я думаю.
Вероника Филоненко
— А для клиентов, которым нужна нативная реклама? Им же нужен хороший контент. А надо сказать, что таких клиентов не так много, у которых действительно хороший контент.
Даниль Хасаншин
— Не клиентов, а исполнителей.
Андрей Кузеев
— Нет, она сейчас знаешь, про что говорит? Про то, что, если клиент хочет к себе пригнать аудиторию.
Даниль Хасаншин
— Все клиенты хотят, но не у всех получается.
Вероника Филоненко
— Но у них нет контента хорошего. Что с этим делать?
Даниль Хасаншин
— В агентство!
Андрей Кузеев
— Пусть пишут.
Даниль Хасаншин
— Вот мы и подошли в агентство, агентство нативной рекламы. То, чем без меня даже уже занимается «Комитет» — создает агентство нативной рекламы.
Вероника Филоненко
— Да, Цыплухин рассказал.
Андрей Кузеев
— Ты расскажи, что это? У нас не все слушатели Цыплухина читали.
Даниль Хасаншин
— Цыплухин говорит, дословно: «Все говорят про нативную рекламу, и поэтому мы решили открыть агентство нативной рекламы». Вот я прям с ним согласен, и тут даже поспорить никак невозможно. И они, «Комитет» — я не знаю, долгие поиски это были или нет, но они нашли, на мой взгляд, лучшую девочку, которая лучше всех разбирается в этом. Это Зарина Мышенкова.
Вероника Филоненко
— Лучше всех разбирается в нативной рекламе?
Даниль Хасаншин
— В нативном контенте. Которая может создавать контент, который может развлекать аудиторию и на площадке «Коммерсантъ» — она была руководителем интернет направления «Коммерсантъ», до этого она была креативным директором в рекламном агентстве. Она и так, и так взаимодействовала с аудиторией, и у неё это прекрасно получается. В общем, она будет привносить свою креативность в площадки «Комитета» и вокруг этого всего выстраивать агентство нативной рекламы, которым будет руководить.
Андрей Кузеев
— Агентство по площадкам «Комитета»? Или этот какая-то универсальная штука?
Даниль Хасаншин
— Первоочередная задача — она будет работать с площадками «Комитета» и писать для клиентов «Комитета». Но в перспективе, даже в ближайшей перспективе, любой сторонний партнер или заказчик может прийти и заказать.
Андрей Кузеев
— Слушай, мне кажется, была такая история. То ли Druzhba Media — пытались ребята делать.
Даниль Хасаншин
— Возможно. Но Druzhba Media — мы знаем, как они, их нет. Они как раз были на момент этих волн, когда что-то популярно, а что-то непопулярно. Сейчас мы абсолютно точно уверены, что есть такая потребность, и что есть поток заказов, что всё это работает.
Андрей Кузеев
— Слушай, к тебе, как к большому специалисту в медиа, в digital: скажи, как так получается – вроде есть «Look At Me», Look At Media которые, по сути, в своё время стартовали такой формат как… знаешь, они же выросли на спецпроектах, сделали достаточно большое количество интересных медиа. А потом…
Даниль Хасаншин
— Но все всегда говорят только о первом их проекте, насколько я слышу. Они делали автомобильный какой-то специальный проект, когда продали шесть или семь автомобилей. Да, это правда хороший успех. Тот момент можно считать моментом становления специальных проектов на российском рынке вокруг медиа.
Андрей Кузеев
— Когда был реальный эффект.
Даниль Хасаншин
— Был реальный эффект с продажей автомобилей. После этого я не знаю кейсов, которые прямо можно было бы приводить в пример. В общем да, они трэндсеттеры.
Андрей Кузеев
— Так вот, по большому счету, у них, если обозвать то, что они делают нативной рекламой, то они этим занимались с самого начала и на этом зарабатывали. Потому что, если уж мы говорим, что спецпроект, особенно с контентом – нативная реклама, то так. Но как-то так получилось, что и ребята вроде не по 50 лет, но теперь у нас «Медуза», теперь у нас «Комитет» с дежурным CVC и так далее. И получается как-то так, что вроде как всё то же самое — или, может, мне так кажется, как стороннему человеку? Просто вопрос из серии «где секрет успеха?» И аудитория та же самая: молодая, активная, продвинутая. И вроде проекты все те же самые. Но «Медуза» говорит всем: «Ребята, я зарабатываю больше 80% на нативной рекламе. Спасибо, у меня всё в рамках бизнес-плана». «Комитет» сейчас к этой истории идет.
Даниль Хасаншин
— Он не идет к этой истории. Опять же – все просят нативную рекламу, поэтому появилось предложение нативной рекламы. Я надеюсь, что мы никогда не будем хвастаться тем, что у нас 80% — не только нативной, а любой рекламы — нам не интересно радоваться какому-то одному источнику, говорить, что он 80%. Это плохо, что бы это ни было, про что бы это ни было. Даже источник трафика если у тебя на 80% — это соцсети, здесь нечему радоваться.
Андрей Кузеев
— Тогда тебе не кажется в этой истории, что есть некоторая проблема именно с точки зрения бизнеса в медиа? Знаешь, говорят: «Вот у нас нативная реклама – 80%». Но когда ты хочешь построить бизнес, у тебя источники твоего дохода вообще-то должны быть максимально диверсифицированы и максимально автоматизированы. Упакованы. Стандартизированы. А нативная реклама каждый раз – это выпрыгивание из штанов. Это что-то уникальное.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Вручную писать, нужен штат редакции, людей. Поэтому мы создаем через несколько месяцев платформу для нативной рекламы в мобильном вебе. И тогда это будет инструментарий для любых площадок, для любых рекламодателей, которые могут писать сами эти материалы, приносить свои готовые материалы, которые уже где-то сработали. Как раз мы хотим диверсифицироваться, мы хотим немножко отойти от того, чтобы писать весь контент самим. Понятно, что будет модерация, рерайтинг, помощь в дописывании. Но мы хотим всё это выводить всё больше и больше в технологическую платформу.
Андрей Кузеев
— Вот, у меня есть общее такое ощущение, что эпоха, когда digital медиа-бизнес (я сейчас не беру «Mail.ru» или «Rambler») рассматривался как такой, из серии «вот сейчас мы сделаем digital-media и продадим его за ярд». Она ушла потихоньку, потому что уже, я знаю, инвестиций именно венчурных последние года три-четыре в медиа практически нет.
Даниль Хасаншин
— Я могу чуть-чуть уточнить этот момент. Инвестиции в медиа есть, но на более ранних этапах. Чуть-чуть больше. Когда это уже сформировавшееся медиа – да, абсолютно точно, интерес пропадает. А в начале дают.
Андрей Кузеев
— Немножечко дают, чтоб подняться, а вот та история, что интернет-магазин поднял 50 лямов — для медиа невозможна.
Даниль Хасаншин
— Я думаю, нет. Но есть хорошие правильные движения в этом направлении, когда из медиа получаются какие-то технологические продукты, платформы. И очень часто сейчас мы можем видеть это вокруг sports.ru. Sports.ru создавалось как медиа, а сейчас это одна из самых крупных мобильных технологических компаний в России. У них сотни приложений, и они выходят на запад. И они выходят именно своей платформой, своими сервисами и технологиями. Они не переводят контент на английский язык.
Андрей Кузеев
— Не слышал.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно точно. Они не выходят на английский рынок с помощью переводов в духе: «Давайте переведем материал о том, как сыграл «Спартак», или: «Напишем какой-нибудь матч Лиги Чемпионов», так не работают. Они создают платформу, где в основе UGC, где уже сейчас в основе мобильные приложения, различные second-screen решения. Вот этот стык медиа сохраняется, second-screen в связке с медиа работает. Sports.ru это поддерживает. Они же сами не создают телевизионные каналы или телевизоры, они создают просто мобильные приложения.
Андрей Кузеев
— То есть в медиа обязательно должна быть технология. Мало того, желательно, чтобы она была не такая внутренняя, а какая-то даже условно внешняя. На базе этой технологии должно что-то происходить.
Даниль Хасаншин
— Условно, да. И вот как раз момент. В принципе, наверное, я в первый раз сформулирую то, зачем я прихожу в «Комитет» — это развить вокруг медийных площадок (которые уже есть, которым я, по большому счету, наверное, не помогу с контентом или с редакциями), именно досоздать технологии вокруг них, технологические платформы.
Андрей Кузеев
— Которые и им помогут.
Даниль Хасаншин
— Которые и им помогут, и можно будет в какой-то момент даже продать или кому-то отдать, или кого-то подключить. Вот эти технологии нам помогут быть чуточку — или сильно — выше, чем другие медиаплощадки.
Андрей Кузеев
— Я так понимаю, что медиа в современном варианте – это такой стартап, на базе которого может родиться интересная технология, которая уже потом может его масштабировать куда-нибудь.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Редакция и само медиа позволяют нам привлекать внимание аудитории, коммуницировать. Вообще, самое дорогое сейчас, что есть в мире – внимание аудитории. Платформа — я, извините, не могу добиться внимания тысяч, десятков тысяч, сотен тысяч людей регулярно. Ну что, я заведу страницу в «Facebook» и буду каждый день писать, что мы сегодня сделали? Я никогда не донесу до аудитории.
Андрей Кузеев
— Слушай, интересная такая мысль твоя о том (если капсулировать), что современные медиа — это некоторые лаборатории по созданию таких медийных технологий.
Даниль Хасаншин
— Да. И околомедийных. Опять же, что такое медиа? Это внимание, это взаимодействие с аудиторией, это канал коммуникации. Как происходит коммуникация, через что это происходит – вот это всё технологии. Технологии доставки этого внимания, информации, обмена информацией.
Андрей Кузеев
— Зачем тогда «Яндексу», например, можно покупать медиа? «Яндекс» всегда говорил: «Мы медиа не покупаем, мы не медийная, а технологическая компания». А здесь интересна твоя мысль о том, что на самом деле «Яндексу» потенциально может быть интересно покупать медиа.
Даниль Хасаншин
— Пример я могу вам назвать. «Авто.ру» – абсолютно медийная платформа, «Кинопоиск» – абсолютно медийная платформа. Прям с этим не поспорить. «Афиша» их – это абсолютно медийная история, это не сервис, как они говорят. Да, там автоматизация создания расписания и интеграция каких-то источников, но это медиа-канал. И они к этому идут. Абсолютно точно.
Андрей Кузеев
— Для них, я имею в виду технологических игроков, почему медиа может быть интересным — не как медиа, а как лаборатория, где могут производиться те самые новые технологии. Там же известная тема, что, наверное, «Яндекс», с точки зрения медиа, кардинально новое вряд ли чего-нибудь придумает. Зато может придумать кто-то, кто сам медиа. Придумать технологию.
Даниль Хасаншин
— А «Яндекс» часть процессов автоматизирует. Тогда получается идеальный продукт. Где-то часть механизмов, которую можно автоматизировать, автоматизировал «Яндекс», а часть, которую нельзя,- они выполняют. Там, операторы, которые, я не знаю, бегают на съемки и интервьюируют звезд – остается пока ручной труд, ничего с этим поделать нельзя. А вот ответьте мне на другой вопрос. Первый раз вам задам вопрос. Что такое «Snapchat», на ваш взгляд: технология или медиа?
Андрей Кузеев
— Слушай, я тебе отвечу на это где-то подслушанным мной из разговора двух инвесторов, которым за 40 сильно было. Мужик говорит: «Слушай, чувак, ты вообще про снэпчат что думаешь?» Он говорит: «Ты знаешь, снэпчат был гвоздём в гроб моего понимания интернета. Я понимаю, что я вообще ничего не понимаю уже». Как это породилось? Как мы это пропустили, ведь абсолютно очевидно, что «Snapchat» – это ни то, ни другое. Это какой-то адовый микс. Это вообще совершенно новое что-то.
Вероника Филоненко
— Чужой.
Даниль Хасаншин
— Я отвечу на этот вопрос не вашими мыслями и не своими даже, а вот тем, что там присутствуют все медиа. Все популярные западные медиа там присутствуют. Они пришли — значит, для них это довольно существенный и важный канал коммуникации с аудиторией. И «Snapchat» является в некотором роде, получается, медиа.
Андрей Кузеев
— Медиа. Это то, что из мессенджера превратилось в медиа. Кстати, «Telegram» делает же то же самое, по сути.
Даниль Хасаншин
— Абсолютно. Они берут и вокруг технологической платформы выстраивают медиа. Но при этом они не станут никогда медийной компанией и не упадут в оценке в коэффициенте, потому что они — технологическая платформа.
Андрей Кузеев
— Тебе не кажется, что сейчас темп развития рынка такой, что… Просто представь: в двухтысячных у тебя еще была возможность три-четыре года что-то развивать. Сейчас — понимаешь, с момента создания…
Даниль Хасаншин
— Я отвечу на твой вопрос, затрагивая предыдущий. Я ставил «Snapchat» два раза (второй — не так давно, около месяца назад), и я не понял все равно, как им пользоваться. Я узнал как им пользоваться из материала на «BuzzFeed». Вот мой ответ. Я из медиа тоже пытаюсь узнавать и смотреть «как правильно пользоваться…». Я никогда не думал, что мне понадобится информация на «BuzzFeed», тем более полезная в некотором роде, как пользоваться каким-то приложением. Этот момент настал, и я, получается, уже не на передовой в технологиях.
Андрей Кузеев
— Ты знаешь, я какой вывод из этой всей штуки для себя делаю? Он на самом деле, мне кажется, достаточно позитивный, хотя для многих бизнесов он хреновый. Эпоха, когда у тебя была возможность тупо впарить, потихонечку проходит.
Даниль Хасаншин
— Не потихонечку уже.
Андрей Кузеев
— На всех парах она уходит, потому что сейчас людям, чтобы они тебя купили, нужно, во-первых, умно продать, а для того, чтобы умно продать — это должно быть хорошим продуктом. И тогда это взаимосвязано. Поэтому у меня большая надежда. Современные технологии рекламы, в том числе нативная реклама — это возможность избавиться от постоянного копирования всего подряд и одной и той же штуки. Это немножко освободит рынок от этой всякой сери: «Давайте в Китае купим тапки и продадим их как уникальные здесь».
Даниль Хасаншин
— Уровень восприятия или появления эффекта «Вау!» у аудитории становится всё выше и выше, и выше. Аудиторию постоянно приходится удивлять, и удивлять так, как ты удивлял её один раз или годом ранее — уже не получается. Приходится привносить что-то новое. Но некоторые компании за этим уровнем «Вау!» не успевают. Также мы говорим про «Snapchat» — я не успеваю уже, я не смогу удивить никаким продуктом детей, которые пользуются «Snapchat». Я должен с этим смириться и должен что-то другое предлагать.
Андрей Кузеев
— У меня дочь старшая пользуется двумя мессенджерами. При этом на мой вопрос: «А как ты выбираешь?» — она говорит: «Знаешь, у меня и там, и там все есть. Я просто случайно тыкаю».
Даниль Хасаншин
— А я вот этого не мог бы этого представить. Ну, как так можно пользоваться приложением любым из двух. То есть у меня есть вот это — для одного, это — для другого. Я никогда не использую случайно.
Андрей Кузеев
— В общем, мы плавно завершили наш эфир. Как категорически мало 45 минут!
Даниль Хасаншин
— Я тоже это ощутил с вами сегодня.
Вероника Филоненко
— Я должна сказать, что это была, наверно, самая интересная программа. Я прямо наслаждалась. Спасибо тебе большое!
Андрей Кузеев
— Спасибо тебе большое, и удачи тебе в твоих интересных новых начинаниях!
Вероника Филоненко
— Да, будем на связи!
Даниль Хасаншин
— До новых встреч!